Пропавшие фрески Бруни

В книге Валентина Сергеевича Барковского «Тайны Москва-Вологстроя» (2007) нашёл любопытный рассказ под заголовком «Панно Бруни – замуровать!». Меня заинтересовала эта история и я решил провести маленькое расследование. Процитирую полностью текст Барковского:
«На башнях нижней головы шлюза № 6 с самого начала строительства были выполнены мозаичные панно художника Бруни Л.А., входившего в штат Центральной художественной мастерской канала. Этот художник на панно изобразил рабочих с тачками для земляных работ. Тачки на фоне поднимающихся сооружений смотрелись нормально и, самое главное, отражали правду. Из 200 миллионов кубометров земляных работ по каналу две трети были выполнены вручную, то есть лопатами и тачками. Это панно попало в качестве 87-й иллюстрации в книгу архитектора А. И. Михайлова «Архитектура канала Москва – Волга», изданную в 1939 году

В 1960 году, когда автор [В.С.Барковский] прибыл из института на канал, этих панно на шлюзе № 6 уже не было. Когда и почему исчезло это «художество вредителя Бруни»? Попал ли он в число 219 «вредителей и врагов народа», расстрелянных в 1937 году вместе с начальником Дмитлага С. Фириным? Из рассказа бывшего работника шлюза № 7 Чернышева Валентина Григорьевича становится ясно, куда исчезло панно. Ранее, в 1950 – 1970 годы он работал водолазом на водолазной станции в Яхромском районе гидросооружений. Бывая по работе на всех сооружениях района, Чернышов услышал однажды от маляра шлюза № 6 Барабанова Прокофия Иосифовича следующую историю. Он вдруг признаётся Чернышову: «Я устал закрашивать это вредительское панно, оно опять проступает. Я уже два раза закрашивал его самой крепкой краской, и меня хотят объявить вредителем. Придётся предпринять что-то более капитальное». Чернышов не помнил, чем закончилась эта история.
Сейчас на месте этих панно все простенки башен нижней головы шлюза № 6 заложены строительной плиткой. А тогда, видимо, какой-то чинуша из органов НКВД отдал такой приказ – уничтожить панно как вредительское.
В число 219 человек, уничтоженных НКВД вместе с начальником Дмитлага, возможно, вошёл и художник JI. А. Бруни, осмелившийся показать даже не ужасы ГУЛАГа, а то, что на канале применялись тачки и заключённые-землекопы, а не сплошные экскаваторы и весёлые машинисты-экскаваторщики.»

Валентин Сергеевич немного ошибся. На самом деле иллюстрация была опубликована в книге «Архитектура канала Москва-Волга» под ред. И.Г.Сушкевич (Изд. Всесоюзной Академии Архитектуры, Москва, 1939) на странице 142 и действительно имеет порядковый номер 87.
Цитата из той же книги, посвящённая фрескам Бруни, из главы, написанной архитектором В.М.Перлиным:
«Остановимся в заключение на композиции живописи на наружных торцах фасадов башен управления шлюза №6 со стороны нижнего подхода. Задуманные и выполненные худ. Л.А.Бруни фрески изображают различные моменты строительства канала. Они хорошо видны с борта парохода. Фигуры фрески масштабны и пропорциональны. Однако здесь есть некоторый недостаток: средняя опора башни зрительно перерезает общую композицию фресок, и в будущем она должна быть, очевидно, уcтранена».

В книге А.И.Михайлова «Архитектура канала Москва-Волга» (под ред. арх. И.Н.Магидина. Москва, Издательство Всесоюзной Академии Архитектуры, 1939) об этих фресках написано следующее:
«Башни нижней головы решены проще. Здесь акцент сделан на торцевых фасадах, обращённых к пароходам, поднимающимся к Москве. Торцы решены в виде портиков с конструктивными четырёхгранными колоннами. На стене – панно художника Бруни, показывающее разные моменты строительства канала. К сожалению, панно частью закрыты колоннами».

Теперь хотелось бы рассказать поподробнее о шлюзе №6.
Для начала уясним на местности, где находится шлюз №6 канала им.Москвы (Москва-Волга) и где расположены объекты шлюза.

1 – нижние ворота (нижний бьеф)  шлюза №6
2 – верхние ворота (верхний бьеф) шлюза №6
3 – насосная станция №186
4 – Дмитровское шоссе
5 – станция Икша Савёловской железной дороги (45 км)
6 – распределительная электроподстанция

А вот так шлюз выглядел в проектной документации 1935 года:

Архитектором проекта шлюза №6 (части Икшанского узла) стал Георгий Густавович Вегман. Его пригласили в проектное бюро канала Москва-Волга в 1934 году.
Счастливое стечение обстоятельств привело меня к знакомству с дочерью архитектора Татьяной Георгиевной Шехоян (в девичестве Вегман). Именно она и подарила мне замечательный альбом, посвящённый творчеству своего отца, и подготовленный внуком архитектора, Ильёй Валентиновичем Уткиным. Я же, бесстыдно выдирая куски и фотографии из этого шикарного издания, продолжу текст.
Остальные проекты были распределены следующим образом. Яхромский узел (шлюз №3) был поручен В.Я. Мовчану, Влахернский узел (шлюз № 4) – А.Л. Пастернаку (родному брату поэта Бориса Пастернака), вторая часть Икшанского узла (шлюз № 5) – Д.В. Савицкому, большой двухкамерный шлюз № 7 и № 8 (но без насосных станций) – В.Ф. Кринскому, и последний шлюз № 9 – A.M. Рухлядеву, которому потом было поручено также проектирование речного вокзала в Химках (при участии В.Ф. Кринского).

 1937 год. Друзья-архитекторы после награждения орденами Трудового Красного Знамени. Слева А.Л.Пастернак, сверху Г.Г.Вегман, справа Д.В.Савицкий, внизу В.Я.Мовчан.

Сначала архитекторы работали в Москве, затем их перевели по местам строек, организовав общую мастерскую в Яхроме, где каждый из них имел свою рабочую (она же и жилая) комнату. Поэтому все проекты делались в тесном содружестве, почти коллективно.
Как мне рассказала Татьяна Георгиевна, уточняя текст племянника, жили они не в Яхроме, а в деревне Чёрная, что южнее Икши. Отец и его коллеги ходили в военной форме и, возможно, числились на время строительства в рядах НКВД.
Первые вдохновенные эскизы шестого шлюза Георгий Густавович выполнил без оглядки на работы коллег. Он позволил себе вернуться к экспрессивной манере проектирования прежних лет, в очередной раз попадая в общее русло стилистического развития архитектуры. Графическая эмоциональность, присущая Вегману, теперь вылилась в эксперименты архитектора в духе Ар Деко.

1935 Затвор и башни управления верхнего бьефа. Перспектива, вариант

Функционально башни управления нужны только для того, чтобы открывать и закрывать затворы в шлюзе. Утилитарное назначение небольших сооружений не нуждалось в сложных архитектурных объемах, но требовало художественного оформления. Вегман предложил образное решение – так, как делал это в студенческие годы. Он выстроил перед башнями своеобразные стены-кулисы, которые повторяли формы самих затворов, символизируя огромные ворота речного пути из Москвы-реки в Волгу. Перед стенами архитектор расположил скульптуры, которые довольно динамично приглашали путешественников проследовать по новому каналу. Размашистые жесты скульптурных фигур логично следовали за строем выразительной архитектурной композиции, олицетворявшей движение: воды, затворов шлюза, проплывающих судов и т.д.

1935 Башня управления. Эскиз, вариант

Яркий проект Георгия Вегмана, конечно, не мог вписаться в общую архитектурно-планировочную задачу, поставленную перед архитекторами канала. Им следовало спроектировать единый архитектурный ансамбль из нескольких десятков сооружений, растянутый на 128 км и выдержанный в стиле классической архитектуры, а Георгий Густавович создал оригинальную объемно-пространственную композицию, в которой лишь использовал греческие мотивы. Он отдал дань классике, разместив над стенами-кулисами легкие павильоны, напоминающие античные стои.

1936 Башня управления верхнего бьефа – перспектива

Эскизы насосной станции и «здания затворов» в исполнении Вегмана не столь динамичны, но они играют подчиненную роль в комплексе сооружений шестого шлюза. Эти гидротехнические производственные объекты скрыты от глаз путешествующих по каналу.

1936 Насосная станция – ‘здание затворов’. Эскиз перспективы со стороны верхнего бьефа

 1936 Насосная станция – ‘здание затворов’. Перспектива со стороны верхнего бьефа

1936 Распределительная подстанция. Эскиз перспективы.

Окончательный вариант проекта у Вегмана, напротив, чрезвычайно строг. Архитектор использовал, предельно упростив, дорический древнегреческий ордер, перерабатывал его формы и взаимосочетание основных элементов. Одновременно он подчеркнул индустриально-техническое назначение шлюза, применяя во всех сооружениях большие застекленные поверхности в сочетании с глухими плоскостями. Башни управления Георгий Густавович уподобил пропилеям, расположив их не фронтально, в расчете на взгляд издалека, а параллельно движению проплывающих по каналу. Здесь он построил восьмигранные колонны высотою в три этажа;

1956 Башня управления верхнего бьефа

в насосной станции использовал треугольные пилястры и ряд небольших сдвоенных колонн. Огромную стеклянную плоскость здания затворов задекорировал ажурной сеткой многоярусных аркад, за которой подразумевается единое производственное пространство.

193Х Насосная станция – ‘здание затворов’. Верхний бьеф со стороны канала

Вегман проектировал так, что современники сравнивали его работу с «практикой покойного академика И.А. Фомина».

193Х Распределительная электроподстанция

Критики 1930-х годов точно оценили своеобразный функционально-классический образ шлюза, спроектированного Г. Вегманом. При общем стилистическом единстве ансамбля сооружений канала Москва – Волга они считали, что пышнее других выглядит Речной вокзал в Химках архитектора A.M. Рухлядева, близкий к архитектуре Ренессанса, имеющий почти барочные мотивы.
«По сравнению с Рухлядевым решения Вегмана, с его обнаженными аттиками, конструктивными колоннами, незаполненными плоскостями, кажутся обратной стороной той амплитуды, которую мы в данном случае видим в архитектуре канала. Рухлядев дает наибольшую меру декоративности (в отдельных случаях даже перегружающей сооружение); Вегман дает наименьшую меру декоративности и наибольшую – конструктивности». (Михайлов А.И. Значение канала Москва – Волга в развитии советской архитектуры // Архитектура канала Москва – Волга. М.: Акад. арх., 1939. С. 87.)

Вернёмся к фрескам.
На эскизе перспективы 1936 года Вегман предполагал некие плоскости с рисунками, но на башнях управления верхнего бьефа:

 1936 Башни управления верхнего бьефа. Эскиз перспективы

Судя по описаниям в обеих книгах «Архитектура канала Москва-Волга» в окончательном варианте они были перенесены на башни управления нижнего бьефа.
Приглядимся к следующему фото:

Это фото датируется примерно августом 1937 года. В нише, где должны быть расположены фрески, установлены строительные леса. В лесах же скульптуры на башне управления верхнего бьефа. Предполагаю, что художественное оформление шлюза ещё в процессе.
Так, кстати. На следующем фото верхнего бьефа тоже есть строительные леса, но об установке скульптур речь пока не идёт:

 Смотрим следующее фото времён окончания строительства (около 1937 года или чуть позже) башен управления нижнего бьефа:

Никаких фресок нет. Cтены уже заложены строительной плиткой. Точно так, как это описал Барковский. Можно было бы сказать – «Ага! Только построили, и сразу прикрыли!» Ан нет. Ракурс фото не тот. Фрески должны находиться с северной стороны башен управления, а на фото южная сторона. Приглядитесь к теням, отбрасываемым балконом на левой башне.
Датировку следующего фото сделать очень сложно. Предположительно (по возрасту посаженных деревьев) оно может относится к концу сороковых – началу пятидесятых годов. Увы, фресок уже нет.

Долгое время мне не удавалось найти ничего вразумительного на тему собственно художника, Л.А.Бруни. Пока не нашёл книгу «Жизнеописание художника Льва Бруни», монументальный труд Андрея Дмитриевича Сарабьянова, посвящённый жизни и творчеству Льва Александровича, из которая и будет скрытно и открыто мной цитироваться.
Монументальная мастерская была образована Л.А.Бруни в 1935 году. В 1936 году Монументальная мастерская получила официальный статус организации при Архитектурном институте. К этому моменту она уже работала в полную мощность.
В 1937 году Монументальной мастерской, бригадой под управлением Бруни, были выполнены две фрески Икшинского шлюза, которые «показали полное отсутствие какого-либо синтетического подхода в работе оформителей.
Картины с уходящей перспективой выглядели как станковые вставки» (В.Ракитин. Лев Александрович Бруни. М., 1970)
Деталь в предыдущем абзаце поправляет очередную небольшую ошибку Барковского. Бруни не входил в штат Центральной художественной мастерской канала. Он работал совершенно в другой организации, на субподряде.
Возможно, это обстоятельство и не дало ему попасть в «список Фирина». Поэтому Льву Александровичу удалось пережить страшные тридцатые годы. Он умер дома, из-за тяжёлой болезни в 1948 году.

Лев Александрович Бруни

Кстати необходимо сообщить о судьбе и Георгия Густавовича Вегмана. Он так же не попал в жернова 1937 года. Но репресси его догнали позже. В 1944 году вдруг выяснилось, что он немец и подлежит высылке. Благо что война подходила к концу и ссылка состоялась в Харьков, а не в Казахстан или ещё подальше. Но и в Харькове высланной семье было не сладко. Георгий Густавович продолжал работать архитектором, по его проектам было построено несколько зданий в Харькове. После смерти Сталина он был реабилитирован, вернулся в Москву и продолжил своё дело. Он умер в 1973 году в возрасте 74 лет.

«Но более интересен другой момент. На переднем плане одной из композиций изображены люди с тачками в ватниках и ушанках. Конечно, Бруни изобразил не заключенных, что было совершенно невозможно, а героических строителей канала. Но так как большинство из них были заключенными, получился своего рода памятник героическому труду зэков». (А.Д.Сарабьянов. Жизнеописание художника Льва Бруни. М., Русский Авангард, 2009)
И, о чудо! Этот фрагмент оказался проиллюстрирован двумя рисунками, никогда не видевшими свет! Первый – эскиз фрески на картоне, 1937 год, к сожалению, оригинал утрачен:

И вторая иллюстрация – этюд к фреске башни Икшинского шлюза. 1937. Бумага, карандаш. Хранится в семье художника:

Вдохновлённый успешной находкой, я спросил Андрея Дмитриевича, есть ли у него другие, неопубликованные материалы о фресках шлюза №6. Увы, всё что было в распоряжении Сарабьянова, уже опубликовано в его книге.
Увы, никаких «загашников» у него не оказалось…

Итоги почти все отрицательные.
Не найдено новых фотографий с фресками Бруни.
Если изображение на одной из фресок известно, то от второй имеется только этюд одного из фрагментов.
Неизвестно время существования фресок. Если в августе 1937 года их ещё нет, то к рубежу 40-50-х годов их уже нет.
Не найдено фотографий с общим видом нижнего бьефа шлюза №6 с нанесёнными фресками. Впрочем вообще немного фотографий нижнего бьефа. Он стал пресен и неинтересен без фресок.

Но есть и положительное!
Найден эскиз к первой, известной фреске.
Найден этюд к фрагменту второй, неизвестной фрески.
Уточнена судьба Л.А.Бруни – он всё-таки уцелел, избежав мясорубки 1937 года.
С большой погрешностью, но уточнены “годы жизни” фресок – они были созданы после августа 1937 года и просуществовали примерно до рубежа 40-50-х годов ХХ века.

Расследование не закончено!

Да, чуть не забыл. Вот он, современный вид тех башен Вегмана, на которых были фрески Бруни (источник – http://fleetphoto.ru):

Посвящается памяти Валентина Сергеевича Барковского, ушедшего от нас в мае 2012 года.

Игорь Кувырков