Документальный очерк
Публикация
Гончарова Владимира Александровича и
Нехотина Владимира Владимировича
Немало представителей дворянских родов, верой и правдой служивших России, погибли затем в огне Гражданской войны, были вынуждены эмигрировать, а большинство оставшихся в стране стали жертвами политических репрессий. Не миновала эта участь и семьи Колбасьевых.
Евгений Викторович Колбасьев — водолазный офицер, капитан 1 ранга, известный изобретатель в области военно-морской техники — родился 3 июня 1862 года в Одессе. После окончания Петербургского Морского училища (Морской кадетский корпус) в 1883 году был произведен в мичманы. Участвовал в плаваниях в должностях вахтенного начальника и отрядного водолазного офицера. В 1880-х создал корабельный (первые опыты в 1886 году на борту броненосца «Петр Великий») и подводный телефоны и разработал систему телефонной связи с водолазом, а также способ подводного освещения.
4 февраля 1887 года Е.В. Колбасьев вступил в брак с дочерью коллежского асессора Кобылина – Лидией Александровной (1862-1943). У них было четверо сыновей: Виктор, Александр, Евгений, Михаил и две дочери: Наталья и Вера.
В 1891-1896 гг. Е.В. Колбасьев в зимнее время ежегодно прикомандировывался к кронштадтской Водолазной школе в качестве преподавателя и разработчика технических вопросов водолазного дела. В 1893 году он организовал там мастерскую по производству водолазного снаряжения и телефонных установок для кораблей (позже в этой мастерской строились радиостанции системы А.С. Попова). В этом же году вместе с Поповым был командирован на Всемирную электрическую выставку в Чикаго.
Евгений Викторович изготовил и испытал первые на Черноморском флоте судовые радиостанции[1], ему принадлежат оригинальная конструкция плавучей мины и нескольких проектов подводных лодок, в одном из которых предусматривалась установка торпедных аппаратов системы Колбасьева, обеспечивавших залповую стрельбу. В 1897 году командировывался во Францию для установки электромагнитных телефонов на строившемся в Гавре на верфях «Форж и Сантье де-ля-Медитерранне» крейсере «Светлана»[2]. В 1904 году после сравнительных испытаний судовых телефонов его системы с немецкими аналогами Морской технический комитет передал капитану 2 ранга Колбасьеву заказ на телефонизацию судов русского флота (на больших судах тогда устанавливалось до 40 телефонных аппаратов)[3].
В 1906 году он был прикомандирован к Морскому техническому комитету, а высочайшим приказом № 739 от 8 января 1907 года произведен в капитаны 1 ранга и уволен со службы «с мундиром, пенсией и зачислением в морское ополчение по Петербургской губернии». В июле 1916 года Е.В. Колбасьева вновь призвали на действительную службу с зачислением во 2-й Балтийский флотский экипаж в Петрограде. Как изобретатель и конструктор эффективного прибора для «переделки мин заграждения по типу дрейфующих», работа над которым велась по заданию Морского генерального штаба и командующего Черноморским флотом, он был прикомандирован к Главному управлению кораблестроения и подчинен непосредственно начальнику мин и траления.
23 января 1917 года Е.В. Колбасьев был зачислен в резерв чинов Морского министерства, а приказом по флоту и морскому ведомству № 44 от 22 ноября 1917 года уволен от службы «с мундиром и пенсией». Награжден орденами Св. Станислава 3 степени (1 января 1890), Св. Анны 3 степени (6 декабря 1894), Св. Владимира 4 степени (14 мая 1896) и медалью в память царствования императора Александра III (1896).
Жизнь его закончилась трагически: 20 ноября 1918 года Евгений Викторович был убит в Крыму (в Инкермане) бандитами из числа местных татар.
Его братья стали жертвами политических репрессий. Юрий Викторович Колбасьев, до революции статский советник, «состоящий за обер-прокурорским столом сверх комплекта» старший помощник обер-секретаря Судебного департамента Сената, был расстрелян в 1918 году в ответ на убийство Урицкого. Виктора Викторовича Колбасьева — действительного статского советника, товарища председателя X отделения (гражданские дела) Санкт-Петербургского окружного суда — расстреляли в 1919 году в Киеве вместе с его сыновьями Михаилом и Андреем как «активного монархиста».
Адам Викторович Колбасьев — надворный советник, инспектор по лесной части Главного управления землеустройства и земледелия — скончался еще в 1913 году, избежав тем самым участи братьев. Однако расстрельная пуля не миновала его сына, которому посвящена специальная статья в «Морском энциклопедическом словаре» (СПб., 1993):
«Колбасьев Сергей Адамович (1899-1937) — русский и советский военный моряк, писатель-маринист. С 1915 г. учился в Морском корпусе в Петрограде, находился в практических плаваниях на Балтийском (1916) и Черном (1917) морях. В июне в Петрограде поступил добровольцем в РККФ, осенью на эсминце «Москвитянин» перешел по Волге из Петрограда в Астрахань. В дальнейшем — на командных должностях на Балтийском, Каспийском, Азовском и Черном морях, на Волге. В 1919 году участвовал в обороне Петрограда, в 1920 году командовал дивизионом канонерских лодок Азовской военной флотилии. В 1922 г. в «Морском сборнике» опубликована его историческая работа «Записки о боевой деятельности Азовской флотилии в 1920 году». В 1920 г. возглавил Оперативный отдел штаба начальника Действующей эскадры Черного моря, командовал дивизионом миноносных истребителей и сторожевых катеров; с середины 1921 г. — командир тральщика «Клязьма» Балтийского флота. По ходатайству наркома просвещения А.В. Луначарского в феврале 1922 г. Колбасьев уволен с флота и направлен в издательство «Всемирная литература». В 1923-1924 гг. — переводчик в советском посольстве в Афганистане и до 1928 г. — в Торгпредстве СССР в Финляндии. В 1929-1930 гг. проходил военно-морскую переподготовку на курсах Осоавиахима при военно-морской академии. В 1931 г. стажировался в должности помощника командира эсминца «Калинин», в 1932 г. — на действительной службе: вахтенный начальник эсминца «Карл Маркс» и дивизионный связист 2-й дивизии миноносцев Краснознаменного Балтийского Флота. Находясь в запасе, весной 1937 г. переаттестован в военные переводчики (интендант 3 ранга). В апреле 1937 г. арестован органами НКВД. Реабилитирован посмертно в 1956 г. Его литературная деятельность началась в 1920 г. в военно-морских периодических изданиях («Морской сборник», «Красный флот», «Красный Балтийский флот»); отдельным изданием вышла поэма «Открытое море». С начала 1920-х гг. стихи Колбасьева включались в литературно-художественные альманахи «Островитяне» и «Недра», рассказы, статьи и очерки публиковались в массовых журналах «30 дней» и «Вокруг света»… Колбасьев известен как талантливый изобретатель и популяризатор научно-технических знаний, в т.ч. по радиоделу, был один из первых советских теоретиков и пропагандистов джазовой музыки».
Дополним эту статью сведениями из материалов архивных следственных дел. Впервые С.А. Колбасьев арестовывался еще 23 декабря 1933 года — по обвинению в том, что «находясь на службе в Финляндии имел тесную связь с финохранкой, в Ленинграде связан с рядом лиц, являющихся финшпионами, а также имеет тенденцию нелегально уйти за границу». Однако 2 января 1934 года он был из-под стражи освобожден, поскольку «виновность в процессе следствия не подтвердилась». Однако 16 февраля 1934 года последовал повторный арест по тому же обвинению в сотрудничестве с «финской охранкой», а 26 февраля – новое освобождение. Третий арест — 8 апреля 1937 года С.А. Колбасьев был арестован уже в третий раз и обвинен в том, что, «являясь агентом англо-финской разведки занимается сбором шпионских сведений военного характера». 25 октября 1937 года он был приговорен к расстрелу Особой Тройкой УНКВД Ленинградской области, приговор приведен в исполнение 30 октября.
Из шестерых детей Евгения Викторовича Колбасьева избежали эмиграции или репрессий лишь Евгений (топограф по профессии) и Вера (врач).
Виктор Евгеньевич Колбасьев (1888-1922) эмигрировал в 1919 году из Крыма в Турцию вместе с братом Александром.
Александр Евгеньевич Колбасьев (1891-1976)высочайшим приказом по личному составу чинов морского ведомства № 1514 от 11 декабря 1915 года из авиационных унтер-офицеров он был произведен «по экзамену» в прапорщики по авиационной части. Утвержден в звании морского летчика в 1916 году. В 1917 году, будучи начальником 14 воздушного отряда Черноморского флота[4], «за дело 9 и 30 марта и 25 апреля»[5] награжден орденом Св. Анны 3 степени с мечами и бантом (т.е. за боевые заслуги). Приказом по армии и флоту № 14 о чинах военного флота и морского ведомства от 31 марта 1917 года переведен в прапорщики по Адмиралтейству и произведен в подпоручики со старшинством с 11 июня 1916 года. В годы Гражданской войны А.Е. Колбасьев служил на Черноморском флоте (белых) и приказом командующего флотом № 1584 от 20 марта 1920 года назначен в Комиссию (под председательством начальника Черноморского воздушного дивизиона капитана 2 ранга Б.А. Щербачева) для постройки баржи № 141 под плавбазу морской авиации. На 1918 год — подпоручик, военный летчик 4 воздушного дивизиона авиации Черноморского флота. В 1919 году перебрался из Крыма в Константинополь, затем переехал в Марсель. Похоронен на кладбище Сент-Женевьев де Буа на участке Русских Летчиков[6].
Михаил Евгеньевич Колбасьев (1899 — 1918) также служил у белых и погиб в результате несчастного случая в Крыму.
Особенно драматичной оказалась судьба их сестры.
Наталья Евгеньевна Колбасьева (в замужестве Кобылина) родилась 12 июля 1889 года в Севастополе. В 1906 году поступила на Женские политехнические курсы в Петербурге (позднее преобразованные во 2-й женский политехнический институт) и первой из их слушательниц окончила инженерно-строительный факультет (1914)[7]. В 1909 году вышла замуж за студента Петербургского института инженеров путей сообщения Николая Евгеньевича Кобылина[8].
После окончания института вместе с мужем работала на строительстве шлюзов на реке Шексне сперва в должности техника, затем инженером и производителем работ. В 1916 году по завершении строительства перевелась на должность «инженера для технических занятий» в Управление внутренних водных путей Министерства путей сообщения. В этом же году разошлась (без официального оформления развода) с Кобылиным.
В связи с организацией в 1918 году Главного комитета государственного строительства при ВСНХ Наталья Евгеньевна работала там до 1922 года на различных инженерно-технических должностях.
С 1921 по 1938 годы состояла в фактическом браке с Георгием Александровичем Черниловым (1882-1943)[9].
В 1922 году Н.Е. Кобылина перешла в Цуводпуть НКПС (так теперь называлось прежнее Управление внутренних водных путей), где сначала работала «инженером для технических занятий», затем ведала вопросами нормирования.
В октябре 1929 года она была арестована по делу «контр-революционной вредительской организации в Центральном управлении внутренних водных путей НКПС и в его местных управлениях», по которому проходят 49 человек.
24 января 1930 года Г.А. Чернилов направил С.К. Шадунцу[10] письмо следующего содержания:
«Многоуважаемый Сурен Константинович!
Два слишком месяца тому назад (27 окт[ября]) мою жену — Наталью Евгеньевну Кобылину — вызвали в ОГПУ и с тех пор она находится в заключении.
Жена — инженер по образованию, работала в Цуводпути НКПС до революции и там же продолжает работать последние пять лет. Энергичный, трудолюбивый и живой, но скромный работник, целиком поглощенный интересами порученного ей дела. Как за самого себя могу поручиться, что никакой сознательной провинности против дела и директив Сов. власти ею не могло быть допущено.
Два месяца я утешал себя мыслью, что недоразумение, повлекшее арест, вот-вот выяснится. Однако дни проходят, а старуха, мать жены, на свои запросы к прокурору, получает тот же стереотипный ответ: ничего не известно, с тем добавлением в последний раз, что дело очень важное и всем может кончиться, но без каких-либо объяснений, что же именно вменяется жене в вину.
Мне совершенно понятны важность и необходимость решительных мер в деле очистки рядов советского строительства от засоряющих и чуждых элементов. Однако также ясно, что кары и репрессии, когда они обрушиваются на головы честных и безупречных работников, не только вырывают из рабочих рядов самих пострадавших, но разлагают психологию, дезориентируют и тем самым разбивают волю к труду у их честных товарищей, а тем, кто мечтает о срыве советского строительства, придает уверенность и силы.
Совершенно уверенный, что в деле с арестом жены имеет место именно этот второй случай, убедительно прошу Вас оказать энергичное содействие, чтобы следствие по делу жены было подвергнуто тщательной проверке лицами, непричастными к ее аресту и следственному производству о ней.
Чтобы у Вас не оставалось сомнений в том, что моя уверенность в честности, деловых качествах и невиновности жены не исходит из естественного родственного пристрастия, наведите справку о тов. Кобылиной у членов ВКП, хорошо знающих ее по ее работе: у тов. Лепина[11], нынешнего нач-ка Цуводпути НКПС, или у тов. Аверина, бывшего нач-ка Цуводпути, а ныне начальника Октябрьской жел. дороги. И тов. Лепин и тов. Аверин дадут о Кобылиной лучшие отзывы.
Обращаюсь с настоящей просьбой именно к Вам, так как Вы меня знаете и надеюсь поверите, что я не стал бы загружать Вас и советский аппарат неосновательными ходатайствами.
Если бы Вам невозможно было заняться делом тов. Кобылиной лично, просьба направить его, с соответственным Вашим отзывом, к тому, кто сможет и захочет в нем разобраться.
Буду очень обязан, если о принятых по настоящей просьбе решениях Вы меня уведомите.
[подпись]
Адрес: Тихвинский пер. д. 11 кв. 5, тел. 1-27-02»[12].
Шадунц пересылает письмо в Транспортный отдел ОГПУ (ТО), проводивший следствие по делу.
Однако просьба Чернилова не была удовлетворена. 15 февраля 1930 года ТО выносит постановление о привлечении Кобылиной в качестве обвиняемой по ст. 58-7: «занимая должность инструктора Цуводпути, ведая штатными вопросами и вопросами кредита, содействовала контрреволюционной вредительской организации проводить мероприятия, направленные на разрушение водного транспорта и подрыв экономической мощи СССР».
В ночь с 13 на 14 января 1931 года Наталья Евгеньевна предпринимает первую попытку покончить с собой, «приняв какое-то отравляющее вещество» (из донесения дежурного по ТО), а 19 января ТО выносит обвинительное заключение по делу «о контр-революционной вредительской организации в Центральном управлении внутренних водных путей НКПС и в его местных управлениях», утвержденное председателем ОГПУ Менжинским.
В нем, в частности, утверждается, что «В Центральном Управлении внутренних водных путей НКПС и его местных Управлениях (Доно-Кубанском, Западно— и Восточно-Сибирском, Северо-Западном, Волжском и Днепровском) ОГПУ раскрыта контр-революционная вредительская организация, ставившая своей конечной целью свергнуть Советскую власть. Программа этой организации сводилась в основном к устройству искусственного обмеления важнейших водных магистралей, к отводу русел в местах расположения крупных промышленных и хлебных центров, т.е. к дезорганизации и перерыву судоходства… Указанная контр-революционная вредительская организация на внутренних водных путях, представлявшая из себя сильную законспирированную группу, возглавлялась «Московским Центром»» в лице Н.В. Семибратова[13], К.А. Акулова[14], А.Ф. Капелькина[15], И.К. Торопова[16], В.В. Соколовского[17], Н.Е. Кобылиной и Д.Г. Мостового[18].
28 февраля 1931 года состоялось заседание коллегии ОГПУ (судебное), которое постановила Кобылину, по обвинению по ст. 58-7, заключить в концлагерь на 10 лет, считая срок с «30.10.29», имущество конфисковать, семью выселить.
Семь человек (Семибратов, Торопов, Капелькин, Соколовский, Чалеев[19], Матусевич[20], Жуковский[21]) были приговорены к расстрелу с заменой лишением свободы сроком на 10 лет, остальные получили сроки от 3 до 10 лет.
На заседании 25 июня 1932 года коллегия ОГПУ отменила свое прежнее постановление в части высылки семьи Кобылиной и конфискации ее имущества.
4 ноября 1932 года Наталья Евгеньевна была досрочно освобождена из мест заключения и направлена на строительство Беломоро-Балтийского канала, где трудилась до августа 1933 года в должности старшего прораба 2 отделения Белбалтлага ОГПУ[22].
Как отмечают составители фундаментального справочника «Система исправительно-трудовых лагерей в СССР, 1923-1960», сжатые сроки ввода Беломорканала в эксплуатацию, обусловленные его военно-стратегическим значением, а также сложности с привлечением к строительству вольнонаемных из-за тяжелых бытовых условий, вынудили сделать ставку на заключенных.
ОГПУ могло самостоятельно, через Особое совещание, увеличивать число рабочих рук для Белбалтлага, особенно это касалось использования специалистов как средней, так и высшей квалификации, к которым принадлежала и Н.Е. Кобылина. «Спецы» трудились добросовестно и даже отмечались правительственными наградами. Постановлением ЦИК СССР от 4 августа 1933 года за «исключительно добросовестное» руководство строительством водопуска на Хиж-озере была награждена орденом Трудового Красного Знамени и Наталья Евгеньевна Кобылина — единственная женщина среди девяти инженеров Беломорстроя, получивших этот орден[23].
Более того, о ней написали в знаменитой, вышедшей под редакцией Максима Горького в 1934 году книге «Беломоро-Балтийский канал имени Сталина. История строительства».
Приведем оттуда лишь несколько характерных цитат:
«Ощущением вины была раздавлена и Наталья Евгеньевна. В 1930 году ГПУ раскрыло контрреволюционную вредительскую организацию на водном транспорте. Нити следствия привели к дому Кобылиной на Тихвинской улице. Она арестована, но еще не допрошена. Скоро будет личный обыск. Но до обыска Наталья Евгеньевна незаметно проглатывает какой-то яд.
Ее спасли…
Наталья Евгеньевна еще в тюрьме быстро растеряла ту сумму враждебных взглядов, которую ошибочно считала стройной и непоколебимой системой идей. Но присматриваться и чувствовать советскую власть начала только на канале. Сейчас, когда она стоит рядом с Афанасьевым и Вержбицким на голове шлюза, тот период в ее жизни давно миновал. Можно сказать так: он утонул. Он утонул в широко разлившихся водах Хижозера, которые вместе с лесистыми берегами и скалами затопили и ее прошлую жизнь.
… Кобылина волнуется. Свою речь — в этот день мало было спокойных речей — она силится говорить четко, с сухим сугубо-деловитым выражением лица. Это стоит ей явственного усилия.
— Тужится, — говорят слева.
— Самолюбие, форс.
— Работала ночью, упала в котлован. Мы ее вытягивали, так же топорщилась, будто ей нипочем.
— Молодая, своя…
«Я приехала на Беломорстрой уставшей, измученной, озлобленной. Я вся ушла в себя. Я ждала всего самого плохого. Первое, что меня удивило, — это отношение ко мне беломорстроевского руководства. «Вы инженер, — сказали мне. — Это отлично. нам нужны инженеры». Этого я никак не ожидала. Вскоре грандиозность постройки захватила меня. Я начала думать только о канале и работать для него.
Мы строили хорошо. Но почему мы строили хорошо? Потому, что у нас была с рабочими одна единая семья, потому что рабочий знал, что именно он строит.
Я работала на одном из участков Беломорстроя. Это была совсем небольшая боеточка. Но я там пережила столько счастья, как никогда раньше за всю свою жизнь.
Бывали и тяжелые минуты. Так было, когда промыло перемычку на Хижозере. Но и тогда мы не растерялись и поправили дело. Нет ничего не поправимого, когда работаешь с энтузиазмом. А мы именно так работали. Для нас не было дня и ночи. Мы не считались со временем. Перед нами стояла одна задача — выстроить безупречное сооружение. Каждый рабочий понимал это и стремился к этому. Я следила за тем, как рабочие живут, как питаются, как одеты. мне было важно каждое их настроение. В этом был залог успеха»»[24].
После завершения Беломоро-Балтийского канала Наталью Евгеньевну направляют на строительство канала Москва-Волга[25].
Судя по хранящейся в ГАРФ «Служебной карточке», заполненной кадровиками Управления Москва-Волгострой (МВС) и обслуживавшего эту стройку Дмитровского лагеря (Дмитлага), с февраля 1934 года по сентябрь 1937 года Н.Е. Кобылина состояла в штате ГУЛАГа. В этот период с нее была снята судимость.
Занимала должности инженера Управления «Москва-Волгострой», начальника Яхромского технического отделения, начальника 2-го участка Центрального района строительства канала, начальника сооружения № 352 Хлебниковского района (пассажирский Северный речной вокзал и Северный порт в Химках); в 1937 году по совместительству — начальник «сооружения «Динамо»»[26].
В 1934 году награждена значком Ударника «Москва-Волгострой».
К 60-летию канала имени Москвы вышли в свет очерки дмитровского краеведа Н.А. Федорова о его строителях, где приведено следующее свидетельство:
«А на другом краю котлована — лагерь заключенных. Сюда пригнали пополнение: рецидивистов всех мастей. Они легли и отказались работать. И снова на дороге — черная машина.
— Встать! — кричит помощник Фирина Евгений Онегин[27].
Урки повернули головы и с любопытством взглянули: какой это начальник Дмитлага? Отметили: ничего особенного, видели таких. Пахан сплюнул через плечо, и все отвернулись.
— Смотрите, если не будете работать! — бросил Фирин и уехал.
А пополнение лежит и не думает вставать. Снова кто-то едет. Всадник на лошади и в военной форме. И притом, баба! В любопытстве головы повернулись снова.
Не слезая с лошади, начальник работ Н.Е. Сухово-Кобылина[28] произнесла зажигательную речь на отборном русском языке.
— Мать, ты чего лаешься? — изумились зеки.
— А как еще с вами разговаривать, если третий день не работаете?!
— Ну, если ты станешь нами командовать, тогда будем.
И начали» [29].
Третий шлюз, известный всем плававшим по каналу — именно он украшен бронзовыми каравеллами – был закончен строительством одним из первых, еще в 1935 году.
Выразительный портрет Натальи Евгеньевны содержится в материалах дмитлаговского журнала за март 1936 года:
«В большом зале Технического отдела [управления строительства канала], стоя ко мне спиной, какой-то инженер в шинели, в шлеме резко, отчетливо говорил… Голос показался мне чем-то странным. Инженер обернулся. Алые петлицы. Огненные женские волосы развеваются из-под шлема. Распахнутая шинель открывает зеленую гимнастерку и строгий эмалевый знак на груди… Инженер Кобылина. Строитель третьего шлюза МВС. Беломорстроевка. Кавалер ордена Трудового Красного Знамени… была осуждена и стала героем стройки… Женщина в шинели, уверенно шагая, выходит из зала. Перед ней все расступаются. Приветливо и почтительно… А когда в апреле 34 года «мишкинцы» [бригада Мишкина] отстояли от затопления разлившейся Яхромы котлован третьего шлюза МВС, [К.А.] Половцева[30] только плечом пожала: — Ну, что ж у них там могло случиться! Там же начальником Кобылина. Кобылина, спасшая на Беломорстрое перемычку от взбесившегося Хиж-озера»[31].
В мае 1937 года 3 (оперативно-чекистским) отделом Дмитлага была «вскрыта широко разветвленная контр-революционная террористическая организация, действовавшая на канале Москва-Волга», будто бы возглавляемая самим начальником Дмитлага С.Г. Фириным. 29 апреля Фирин был арестован, а 14 августа по постановлению Комиссии НКВД и Прокурора СССР приговорен к расстрелу (реабилитирован в 1956 году). Всего по делу было арестовано свыше 200 работавших на строительстве канала заключенных, вольнонаемных и чекистов, включая сотрудников самого 3 отдела Дмитлага во главе с начальником отдела С.В. Пузицким, расстрелянным 19 июня 1937 года (реабилитирован в 1956 году).
В этот раз судьба оказалась к Наталье Евгеньевне благосклоннее — ее не арестовали вместе со многими другими сотрудниками лагеря и строительства[32]. В кадровой гулаговской карточке имеется запись, что 13 сентября 1937 года Кобылина откомандирована в распоряжение отдела кадров главка, и карандашом добавлено — «Норильстрой»: не похоже, однако, чтобы она туда реально отправилась[33]. 26 января 1938 года личное дело Кобылиной было «отослано в ГУЛАГ».
Далее ее следы терялись[34].
В 1963 году сестра Натальи Евгеньевны Вера и ее брат Евгений обратились в КГБ СССР с заявлением о ее реабилитации. Родственники Кобылиной сообщили, что она была арестована в 1942 году в Волголаге (село Никольское, ныне поселок Шексна Вологодской области)[35], где и умерла в заключении.
В то время в ходе рассмотрения заявления никаких сведений о втором аресте не было выявлено. КГБ переправил письмо Колбасьевых в Прокуратуру СССР, откуда родственники Кобылиной получили ответ, гласящий, что «для пересмотра дела оснований не имеется… заявление оставлено без удовлетворения».
В Информационном центре УВД по Ярославской области (где в основном сосредоточены архивные фонды Волголага) сохранилась учетная карточка о судимости на вольнонаемную, инженера технической инспекции Никольского участка Волголага НКВД Кобылину Наталью Евгеньевну, проживавшую в рабочем поселке Никольское Волголага (ныне пос. Шексна Вологодской обл.). Согласно этим сведениям, Кобылина была арестована оперативно-чекистским отделом лагеря 9 декабря 1941 года за «контрреволюционную агитацию» (ст. 58-10 ч. 2 УК РСФСР). Дело прекращено постановлением прокурора Верхне-Шекснинского строительства от 2 января 1942 года «за смертью обвиняемой»[36]. Самого следственного дела по второму аресту не обнаружено ни в одном из мест хранения документов Волголага (сохранившихся весьма фрагментарно).
По воспоминаниям родственников[37], Н.Е. Кобылину арестовали за то, что она, не выполнив распоряжения о сдаче радиоприемников, вместе со своими знакомыми слушала передачи западных радиостанций. Опасаясь, что ее приговорят к высшей мере, Наталья Евгеньевна покончила с собой в камере, повесившись на простыне.
Формально ни по первому, ни по второму делу Кобылина как жертва политических репрессий не реабилитирована, хотя еще 16 марта 1965 года судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда РСФСР отменила постановление коллегии ОГПУ от 28 февраля 1931 года «за недоказанностью предъявленного осужденным обвинения».
Авторы надеются, что эта публикация послужит восстановлению доброго имени Н.Е. Кобылиной и ее реабилитации.
АРХИВНЫЕ ИСТОЧНИКИ:
- РГАВМФ, Ф. 406, Оп. 9, Д. 1878; Ф. 417, Д. 1946; Ф. 920, Оп. 9, Д. 1426; Сборники приказов по флоту и морскому ведомству (1907, 1916, 1917); Список личного состава судов флота, строевых и административных учреждений морскому ведомству (1916); Сборник приказов по личному составу флота (1915, 1917).
- ЦА ФСБ РФ, архивно-следственные дела №№ Р-31565, Р-27060.
- Архив УФСБ РФ по Санкт-Петербургу и области, архивно-следственные дела №№ П-80877, П-18840.
- РГАЭ, Ф. 18840, Оп. 23, Д. 1245.
[1] Головин Г.И., Эпштейн С.Л. Пионер телефонии в русском флоте // Морской сборник. 1948. № 10. С. 79—84.
[2] Броненосный крейсер, заложен в 1895 по проекту И.Ф. Вешкурцова, спущен на воду в декабре 1996, вступил в строй в 1898; погиб в Цусимском бою 28 мая 1905 (см.: Моисеев С.П. Список кораблей русского парового и броненосного флота (с 1861 по 1917 г.), М., 1948. С. 76—77. № 13.
[3] Испытание телефонов Е.В. Колбасьева // Военный связист. 1951. № 1. С. 47.
[4] 14 и 15 отряды составляли дислоцированную в Севастополе II авиароту (см.: Яворская И.Е. Военное воздухоплавание в Севастополе и на Черноморском флоте в конце XIX – начале ХХ вв. // III Дмитриевские чтения: История Южного берега Крыма. Ялта, 1999. С. 51—55.
[5] Насколько можно судить, в марте-апреле 1917 года летчики Черноморского флота занимались воздушной разведкой в районах предполагавшейся высадки десанта (Босфор и Румелийское побережье), а также бомбардировкой турецких судов. См.: Флот в Первой мировой войне. Т. 1. М., 1964. С. 553.
[6] «Правление Союза русских летчиков во Франции сообщает о кончине 22 марта 1976 г. военного летчика Александра Евгеньевича Колбасиева…» (Русская мысль (Париж). 1976. № 3097. 1 апр. С. 15).
[7] См. сборник воспоминаний: Первые женщины-инженеры. Л., 1967. С. 203.
[8] Был ли он ее родственником по материнской линии, установить не удалось.
[9] В 1911 году окончил Петербургский институт инженеров путей сообщения. На 1930 год — главный инженер Мургабского бюро Гипровода. Арестован 5 октября 1930 года по делу «Контрреволюционной вредительской организации в системе ирригации и мелиорации» (по делу проходит 30 человек). Виновным себя не признал. 23 августа 1931 года по постановлению Коллегии ОГПУ (судебной) приговорен к заключению в концлагерь сроком на 10 лет. В ноябре 1932 года досрочно освобожден. Работал на строительстве Беломоро-Балтийского канала. В 1933 году судимость снята. В дальнейшем Г.А. Чернилов работал на Волгострое и Тагилстрое (организован в январе 1942 года, был занят сооружением комплекса заводов в Нижнем Тагиле). Награжден орденами. Реабилитирован в 1959 году.
[10] Шадунц Сурен Константинович 1898-1938) — член ВКП(б) с 1917, в 1928-1934 гг. член ЦКК-НК РКИ. 21 апреля 1938 года Военной коллегией Верховного Суда СССР по обвинению «в руководстве антисоветской троцкистской диверсионно-террористической организации, действовавшей в Таджикистане», приговорен к расстрелу, реабилитирован в 1956 году.
[11] Лепин Карл Михайлович (1891-1934), в 1933 году — председатель правительственной комиссии по приемке Беломоро-Балтийского водного пути.
[12] Заявление впервые опубликовано (в сокращении) в статье: Гончаров В.А., Нехотин В.В., Федоров Н.А. Могла повести за собой любого // Дмитровский вестник. 2000. № 85. 11 июля. С. 3.
[13] Семибратов Николай Васильевич, на день ареста — заместитель начальника Центрального управления внутренних водных путей НКПС. Семибратов Николай Васильевич, на день ареста — заместитель начальника Центрального управления внутренних водных путей НКПС.
[14] Акулов Константин Аполлинарьевич (1874—1930), в числе прочего — драматург—любитель, на день ареста — профессор Московского института инженеров транспорта, начальник отдела Цуводпути, 19 декабря 1930 года в ходе следствия покончил жизнь самоубийством.
[15] Капелькин Анатолий Федорович — инженер-механик, на день ареста — безработный, уволен по чистке, ранее работал начальником механического отдела Главвода и начальником механической группы Цуводпути.
[16] Торопов Иван Константинович, инженер путей сообщения, соавтор К.А. Акулова и А.Ф. Капелькина по книге «Краткое руководство по ознакомлению с речным транспортом СССР» (М., 1925). Титулярный советник. На день ареста — заведующий по дноуглублению, обстановке и дноочищению водных путей Цуводпути.
[17] Соколовский Василий Васильевич, инженер путей сообщения, коллежский секретарь, на день ареста — безработный, уволен по чистке, ранее — заведующий дноуглубительным отделом, начальник части отдела новых линий, начальник планово-технического отдела и инспектор Цуводпути.
[18] Проходит по показаниям ряда лиц, инженер, других материалов о нем нет, к уголовной ответственности по этому делу не привлекался, очевидно — Мостовой Дмитрий Георгиевич, инженер путей сообщения, титулярный советник, в 1933—1934 гг. активно публиковался по своей специальности.
[19] Чалеев Дмитрий Феодосиевич (Федосеевич), на день ареста — помощник управляющего Северного Госпароходства.
[20] Матусевич Владимир Антонович, на день ареста — начальник технического отдела Днепростроя.
[21] Жуковский Николай Николаевич, на день ареста — начальник инженерно-гидрологической станции Научно-технического комитета НКПС в Нижнем Новгороде.
[22] Беломоро-Балтийский ИТЛ (Белбалтлаг, ББЛ). Организован 6 ноября 1931 года на базе Соловецкого ИТЛ ОГПУ, закрыт 18 сентября 1941 года. С 16 ноября 1931 года обеспечивал работы Управления строительства Беломоро-Балтийского водного пути ОГПУ (строительство Беломоро-Балтийского канала, лесозаготовки и ведение сплавных работ в Выгозерском бассейне). С 17 августа 1933 года лагерь обслуживал работы Беломоро-Балтийского комбината ОГПУ—НКВД, в частности эксплуатацию Беломоро-Балтийского канала и освоение прилегающей к нему территории, лесозаготовки, строительство Сегежского лесобумажнохимического комбината, ГЭС на реке Туломе, Мончегорского никелевого комбината, Кондопожского спиртового завода, Сорокского порта, судоремонтного завода в Повенце, Медвежьегорского лесозавода и др.
[23] Из постановления ЦИК // Правда. 1933. 5 авг.
[24] Беломоро—Балтийский канал имени Сталина. История строительства, 1931—1934. М., 1934 [репринтное переиздание, выпущенное в 1998 году московской типографией «Политех—4»]. С. 534—536, 588. Попутно отметим, что в научную библиотеку ГАРФа из гулаговских фондов попал готовый к тиражированию макет (так называемые «чистые листы», 352 страницы с цветными иллюстрациями) объемом столь же роскошного фолианта «Канал Москва-Волга», готовившегося в явное подражание книге о Беломорканале.
[25] Героиня описывающего строительство Беломорканала романа М.М. Пришвина «Осударева дорога» Маша Уланова многими деталями своей биографии напоминает Н.Е. Кобылину. Однако ни в очерках Пришвина о Беломорканале (впервые опубликованы как первая часть — «Отцы и дети» — книги «В краю непуганых птиц (Онего—Беломорский край)», вошедшей в собрание сочинений Пришвина (Том 1. М., 1935); отдельное издание под заглавием «Отцы и дети» — М., 1937; переиздание с сильными цензурными купюрами, коснувшимися участия ОГПУ в стройке — в составе сборника Пришвина «За волшебным колобком» (Петрозаводск, 1987)), ни в его дневниках, включая неопубликованные (указано Л.А. Рязановой и В.Н. Чуваковым) нет никаких упоминаний о Наталье Евгеньевне. Впрочем, Пришвин мог как заимствовать биографическую канву для своей героини из газет или коллективной книги о Беломорканале, так и знать о Кобылиной от своей второй жены, Валерии Дмитриевны Лебедевой (урожденной Лиорко, 1899—1979), после ареста и ссылки (1935—1937) работавшей в гидротехнической лаборатории Мосволгостроя и заведомо встречавшей там Наталью Евгеньевну.
[26] По всей видимости, это Водный стадион на Химкинском водохранилище.
[27] Онегин-Горский (он же Горский-Орлов) Евгений Николаевич. Родился в Петербурге в 1898 году. Беспартийный. Со 2 февраля 1935—го — сотрудник для особых поручений при начальнике Дмитлага С.Г. Фирине, затем оперативный секретарь Мосволгостроя и Дмитлага. Арестован 16 сентября 1937 года, 9 декабря 1937-го постановлением Комиссии НКВД, Прокурора и Председателя Военной коллегии Верховного суда ССР «за участие в контрреволюционном заговоре» приговорен к ВМН, расстрелян в тот же день; реабилитирован в 1958—м (Кокурин А.И., Петров Н.В. ГУЛАГ: структура и кадры. Статья пятая (Дмитлаг) // Свободная мысль—XXI. 2000. № 1. С. 122.
[28] Н.А. Федоров сообщил нам, что ему стало известно о Кобылиной от одного из участников строительства, причем тот называл ее именно «Сухово—Кобылиной», что не подтверждается никакими известными нам генеалогическими материалами.
[29] Федоров Н.А. «Была ли тачка у министра?.. Очерки о строителях канала Москва-Волга». Дмитров, 1997. С. 30 (здесь же на стр. 53 воспроизведена линогравюра Г.С. Куна — портрет «Начальник 3—го шлюза Н.Е. Кобылина», где Наталья Евгеньевна изображена в гимнастерке с одной «шпалой» в петлицах (что соответствовало лейтенанту госбезопасности или армейскому капитану, однако тогда свидетельствовало лишь о должности, а не о наличии воинского или чекистского спецзвания), орденом Трудового Красного Знамени и значком Ударника «Москва-Волгострой», которым она была награждена в 1934 году).
[30] См. о ней: Минувшее. Исторический альманах. Вып. 18. М.—СПб., 1995. С. 338—350.
[31] На штурм трассы. 1936, № 3(20). С. 14, 16.
[32] См. о них: Кокурин А.И., Петров Н.В. ГУЛАГ: структура и кадры. Статьи третья — пятая (Дмитлаг) // Свободная мысль—XXI. 1999. №№ 11—12; 2000. № 1.
[33] Так, незадолго до ареста самому начальнику Дмитлага Фирину приказом № 00217 от 28 апреля 1937 года предписывалось «немедленно выехать в Норильлаг для устранения ошибок в местном строительстве», однако уже 29 апреля последовал приказ № 00033 — «зачислить в резерв ГУГБ» (Федоров Н.А. Была ли тачка у министра?.. С. 140).
[34] Согласно краткой справке о судьбах выпускниц Женских политехнических курсов, Н.Е. Кобылина «работала на ответственных инженерных постах в НКПС, на строительстве Беломорканала и канала им. Москвы. Награждена орденом Ленина. Умерла в 1939 г.»; сведения о награждении и дате смерти недостоверны (Первые женщины-инженеры. Л., 1967. С. 203).
[35] Волжский ИТЛ и строительство гидротехнических узлов НКВД СССР был организован 7 декабря 1935 года, закрыт 20 марта 1942 года. Во исполнение постановления ЦК ВКП(б) и СНК СССР «О строительстве гидроузлов в районе Углича и Рыбинска» 14 сентября 1935 года было образовано специальное строительно-монтажное управление — Волгострой НКВД СССР во главе с майором госбезопасности Я.Д. Рапопортом (бывшим заместителем начальника ГУЛАГа, руководившим строительством Беломорканала, затем — канала Москва-Волга). Волголаг обслуживал работы Волгостроя НКВД, в том числе строительство Рыбинского, Угличского и Шекснинского гидроузлов, Угличской ГЭС, железнодорожной ветки Углич-Калязин и др. Начальником технического сектора и первым заместителем главного инженера Волгостроя был назначен гражданский муж Кобылиной — Г.А. Чернилов.
[36] Никаких следов этого дела в Вологодской областной прокуратуре не сохранилось (благодарим за содействие С.П. Копылову).
[37] Сообщены нам Евгенией Михайловной Багир-Заде.
