Журнал
Журнал "На штурм трассы" №5 (10) 1935г.

Буланов Михаил Иванович
Город Дубна, Московская область.
Ц
ентр детско-юношеского туризма и экологического воспитания.
Методист, краевед.

Доклад на научно-практической конференции, посвящённой 70-летию открытия канала Москва-Волга, прошедшей в музее-заповеднике “Дмитровский кремль” в 2007 году.

Статья дополнена материалами из архива М.И.Буланова 
Все фото, сканы и ссылки добавлены сайтом Москва-Волга.Ру

Пояснения к заглавной фотографии:

Журнал "На штурм трассы" №1 (18) 1936г.
Журнал “На штурм трассы” №1 (18) 1936г.

Тасарская Галина Васильевна
начальник лучшего отряда бетонщиков МВС

Тасарская-Писанская Галина Васильевна родилась 1913 году в селе Миновка на Полтавщине. Родители были кулаки. Детей в семье было шестеро. Все учились. Окончив семилетку, поступила в институт народного образования. Но Галине очень хотелось поехать в большой город, приобрести техническую специальность. В 1933 году боясь, что происхождение будет препятствовать для поступления в ВУЗ, решила подделать свои документы. Обман раскрылся и за сокрытия своего происхождения Галина Васильевна Тасарская, была осуждена на 4 года лишения свободы.

В октябре 1933 года этапом Тасарская попадает на канал Москва-Волга на Волжский район строительства канала Москва-Волга. Здесь на Волге начнет Галина свой героический путь от помощницы бригадира женской бригады до начальника отряда. Здесь организует она первый украинский отряд «За нову людину» и первой в Дмитлаге станет женщиной начальником отряда. Не легко пришлось Галине в первое время. Вот как об этом говорит сама Галина: «Помню, вместе с отрядом вышла на трассу. Люди трудились на тачках. Сразу заметила уйму неполадок, устранение которых улучшит выработку. Трапы завалены землей, сходились не в стык. Тачки постоянно переворачивались.

– Бригадир, – остановила я одного парня, который праздно шатался по котловану, – поставь людей на очистку трапов.

Тот только усмехнулся и, пожав плечами, пошел дальше. Подобная история повторилась еще дважды. Несколько раз до моих ушей долетало слово «баба», произнесенное очень недвусмысленно.

Не помня себя от ярости, стояла, опустив руки, не зная, что делать. Едва дождавшись конца смены, Галина созвала в красном уголке совещание бригадиров. Бригадиры, вероятно, не видали никогда такого злого начальника. «- Вы думаете, начальник – баба, так можно не слушаться? Так вот что скажу: пока я ваш начальник, будете подчиняться моим распоряжения. Вот попробуйте завтра не выполнить их». Отряд Тасарской работает на земляных работах в котловане Волжской плотины. Умело, организовав работу в отряде, ее отряд в июне 1934 года выполняет 135 % месячного плана, дав сорок тысяч кубометров земли. За свой героический труд отряд получат Красное знамя района. А за систематическое перевыполнение производственных заданий 30 июля 1934 года начальник 1-го украинского стройотряда 1-го участка Волжского района заключенная Тасарская Г. В. награждена значком «Ударника МВС».

Выписка из приказа по Управлению строительства и Дмитлага НКВД СССР от 30 июля 1934 года «О награждении знаком «Ударника МВС» Наградить:

Начальника 1-го украинского отряда «За нову людину» заключенную Тасарскую Галину Васильевну.
Заместитель начальника строительства,
начальник Дмитлага НКВД СССР
Фирин

В августе отряд занимает первое место по всему строительству. В декабре 1934 года все земляные работы в котловане Волжской плотины закончились. Вырытый котлован, ожидал железного основа арматуры и бетона. Отряд Тасарской решил остаться на бетонных работах. Так начался 1935 , бетонный год для отряда Галины Тасарской. «Ах, и трудно же пришлось нам на первых порах. Не знали мы, что это за штука такая бетон, как к нему приступить, как класть его» – говорила Галина. Выработка отряда начала катастрофически падать. Январь 1935 года – был черным месяцем для отряда «За нову людину». Тасарцы в прорыве, разнеслась весь по всему участку. Большинство землекопов, горячо сочувствовали беде старых своих товарищей. Но были и такие, что злорадствовали: «Ну, что кончились ваши рекорды? Отгремелись! Теперь другим погреметь дайте. Галину мучил один вопрос: «Что делать? Как выйти из положения?». Тасарская принимает решение учиться. Каждый день после работы в барак приходили инженеры, читали лекции, объясняли, рассказывали. Весь отряд в феврале сдал техминимум. Учеба дала свои результаты и в конце февраля тасарцы вышли на первое место. В марте начали строить бетонный комбинат у самой плотины, которого с нетерпением ждали, который мог повысить производительность укладки бетона. Если в марте отряд укладывал 520 кубометров за сутки, а когда закончиться строительство комбината можно будет укладывать по две тысячи кубов. В мае комбинат был открыт. 28 июня отряд Галины Тасарской побил, Всесоюзный рекорд за сутки уложили 2093 тысячи кубов бетона. 31 октября 1935 года Волжскую плотину приняла Центральная приемная комиссия. За семь месяцев 1935 года 340 бетонщиков отряда Г. Тасарской уложили 360 тысяч кубометров бетона.

Славим гордый день побед,
Славим дело боевых ударных лет,
Славим мы ударный труд,
Славим дело трудовых упорных рук,
В день ударник Октября
Встала стойкая плотина, как заря,
И горит на красоту.
Ярким светом, озаряя высоту.

Из выступления Волжской районной агитбригады.

7 ноября 1935 года в клубе Волжского района торжественный слет. Вдруг в перерыве на сцену поднимается начальник района Николай Федорович Шапошников с небольшим листком бумаги. «Каналоармейцы!» – сказал он. Я хочу прочесть телеграмму начальника лагеря Семена Григорьевича Фирина. И он громко начал читать: «Волжский район. Начальнику отряда Галине Тасарской. Поздравляю с наступающим днем Октябрьской революции и с досрочным освобождением». Вот как об этом говорит Галина. «Какие-то огни замелькали в глазах, окружили чьи-то смеющиеся лица, чьи-то руки вытолкнули на сцену…

– Скажи, скажи! – кричали со всех сторон. И в зале вдруг наступила полная тишина. Но я только раскрывала рот; к горлу подкатывался какой-то клубок, я вздыхала, снова раскрывала рот и снова вздыхала. Наконец, под хохот и аплодисменты зала махнула рукой и убежала». Вот она долгожданная свобода.

За успешное окончание Волжской плотины из 340 человек отряда Галины Тасарской 50 каналоармейцев были досрочно освобождены, а 180 сократили срок на один и полтора года. После освобождения Галина решает остаться на канале вольнонаемной. Для нее и отряда наступает новая жизнь Отряд «За нову людину» переводят на строительство гидростанции Волжского узла. В апреле 1936 года отряд получает знамя Моссовета, в мае торжественно празднует окончание возведения гидростанции. 12 июня 1936 года был объявлены итоги Вселагерного конкурса по созданию каналоармейской музыки и песни. Песня о начальнике отряда лагерного поэта Венеамина Калентьева и композитора Михаила Черняка удостоена третьей премии конкурса ЦК ВЛКСМ и исполняется по Всероссийскому радио.

Песня о начальнике отряда

Галине Тасарской
Плывут в половодье весенние льдины,
В далекое море спешат,
Ведет на плотину начальник Галина
Свой краснознаменный отряд!

Теперь вековые устои плотины
Поднялись до гордых высот,
Но песня и поныне о славной Галине
В сердцах победивших живет.

Отряд Тасарской работает на шлюзе № 1. Они переменили специальность, кладут кирпичи, облицовывают башни управления первого волжского плитами светлого тарусского камня, осваивают архитектурно-отделочные работы. 23 июня 1936 года Галину Тасарскую вместе с каналоармейцами старого состава приглашают принять участие взрыве перемычки отделяющего старое русло Волги от нового. В этот день совершилось великое историческое событие: «Волга – матушка изменит старый вековечный путь». Из воспоминаний Тасарской. «Никогда не забуду ночи накануне взрыва. Я проезжала по дну котлована. Это была последняя ночь, когда он оставался сухим. Освещенная лучами прожекторов, могучая, строгая плотина поднимала восемь быков к черному небу и казалась прекрасным дворцом. Неужели это чудесное сооружение создано нашими руками? Неужели это наша плотина?!».

В присутствии гостей из Москвы – представителей партии и правительства – перемычку в 1 час 50 минут взорвали. По сигналу поднялся черный вихрь земли, и вода хлынула в котлован, медленно подбираясь к устоям плотины, и стало медленно заполнять новое русло реки.

И сочетая воедино
Прямой расчет и смелый риск,
Фонтан земли, огня и брызг,
Взметнулся грозно у плотины!

В. Калентьев «Взрыв».

И новое ответственное задание отряду Галины Тасарской. Отряд удостаивается величайшей чести – рыть котлован под постаменты для двух пятнадцатиметровых фигур Ленина и Сталина, стоящих на западной и восточной дамбе. Когда котлован под постаменты был готов, краснознаменному отряду Тасарской дают новое задание по укладке бетона в постамент огромной статуи И. В. Сталина, установленной на восточной дамбе. В постамент Сталина надо уложить семь тысяч кубометров бетона. 

Все ближе и ближе срок сдачи канала. 23 марта 1937 года опущены щиты на Волжской плотине, и вода начала заполнять русло канала. 17 апреля волжская вода заполнила канал на всем его протяжении. 22 апреля канал посетили Сталин, Ворошилов, Молотов, Ежов. И друг, как гром среди ясного неба, весть, которая поразила всех, арестован Семен Григорьевич Фирин всесильный начальник Дмитлага. 1-го Мая от первого шлюза отправился в путь флагманский корабль «Иосиф Сталин» вместе с флотилией кораблей. На теплоходе «В. Молотов» по рукотворному каналу в Москву едет начальник отряда бетонщиков Тасарская Галина. 2-го мая состоялась торжественная встреча кораблей в Москве, на Северном речном вокзале. К июлю канал Москва-Волга был полностью закончен, опробован и готов к судоходству.

Четвертого июля было опубликовано постановление СНК СССР и ЦК ВКП (б) «Об окончании строительства канала Москва-Волга», в котором говорилось, что с 15 июля начать пассажирское и грузовое судоходство по каналу. 15 июля правительство устроило для строителей канала праздник в Центральном парке культуры и отдыха в Москве. Вечером в Большом театре состоялось торжественное заседание с участием Сталина, Молотова, Жданова, Хрущева, Булганина, Ежова, Фриновского, Реденса, Бермана и Жука. Начальник строительства канала Москва-Волга Берман доложил собравшимся, что «ошибка природы, лишившая Москву крупных источников воды, исправлена в 4 года и 8 месяцев».

А в это время начались аресты. 219 человек было арестовано «по делу Фирина», как участники контрреволюционной организации, «ставившей своей целью уничтожение руководителей партии и правительства». Была арестована и Галина Васильевна Тасарская. 19 августа 1937 года Галина Васильевна Тасарская была осуждена постановлением комиссии НКВД СССР и прокурора СССР по статьям 58-8, 58-10, 58-11 УК РСФСР к расстрелу.

Так закончилась яркая и короткая жизнь Галины Васильевны Тасарской.

Мечта Галины Тасарской получить высшее образование, так и не осуществилась.


Двойная победа

Газета «Перековка» № 86 (266) от 14 ноября 1935 года. Из архива М.И.Буланова.

Тасарская – гордость нашего канала. Тасарская – знатный  человек стройки – начальник лучшего отряда бетонщиков МВС. С первого взгляда даже трудно поверить, что эта невысокая , полная молодая женщина, с таким ровным, почти тихим голосом, – что именно она создала этот дружный, крепко спаянный боевой коллектив, прогремевший по всей нашей стройки от Перервы до далекого Сандова…

Отряду Тасарской почти два года. Когда–то это был вовсе не «бетонный», а отряд, который славился рекордными показателями на земляных работах. Накануне 1935 года решающего года тасарцев перевели на бетон. Тасарская ведет свой отряд на новый, еще неизвестный ему фронт. «– Ах, и трудно же пришлось нам на первых порах», рассказывает лучший бригадир Климович. «Не знали мы, что это за штука такая бетон, как к нему приступится, как класть его». Тасарцы в прорыве, разнеслась весь по всему участку. Большинство землекопов, конечно, горячо сочувствовали беде старым своим товарищам. Но были и такие, что злорадствовали: «Ну, что, кончились наши рекорды?» Говорили они. Отгремели! Теперь другим погромить дайте…

Как выйти из положения ? Частенько, бывало, запрется Тасарская в кабинете и плачет горькими слезами. А выйдет в барак – держится, при людях в виду не показывает. Только глаза красные, а кругом них синяки…

Думала много, думала, как помощь делу. Потом поняла. Не достает знаний. И вместе со своим отрядом Тасарская горячо, упорно берется за учебу. В феврале сдавали техминимум. Лучше всех сдала испытание бригада Климовича. Конечно каналоармейцы Климовича стали лучшими бетонщиками. И, конечно, тяжело пришлось бригаде Иванова, позже других перешедшей на бетон, в соревнованиях с ними. Теперь отряд подкован прочно. В его распоряжение переходит новый громадный бетонный комбинат, который будет бесперебойно снабжать красавицу Волжскую плотину. Вместе с плотиной, в месте с отрядом растет и Галина Тасарская. В марте, еще в тепляках, дали первый рекорд 5290 кубометров бетона за сутки. В мае – набрались смелости. Вызвали на соревнование отряд Мишкина. В июне перекрыли его выработку и, перевыполнив напряженнейший план, взяли красное знамя строительства. И в этот день, день победы, на заседании Центрального Штаба начальник лагеря товарищ Фирин, улыбнувшись, спросил: «Помнишь Тасарская, как ты плакала и просила перевести твой отряд на землю?» Тасарская чуть покраснела. Да были и такие минуты! Но теперь весь  отряд  лучшие бетонщики нашей стройки.

28 июля отряд Тасарской побил всесоюзный рекорд. За сутки было дано 2032 кубометра бетона. Увлекшись темпами, забыли о качестве. Во второй половине августа блоки №6 и 7 потекли по вине бригады Иванова. Тасарская грозилась: «Вот уже погодите! Не буду за вас заступаться, откажусь от вас. Живите тогда, как знаете…Скоро качество работ стало отменным. Всегда и во всем отряд был ведущим. Первым перешел на сдельщину. Первым, и вдобавок образцово, организовал коммерческое питание. На любом участке, на  любом прорыве одно только слово «тасарцы!» уже опрокидывало все кабинетные расчеты» в водило поправочный коэффициент на энтузиазм», как по–ученому говорят у нас инженеры

30 сентября 1935 года плотину приняла Центральная Приемочная Комиссия. Это прежде всего была победа тасарцев, победа славного отряда «За нову людину». Простые, полные глубокого смысла, волнующего содержания, слова. А 9 ноября закончила свой срок в лагере Тасарская – одна из первых женщин Дмитлага – начальников отряда. Она так сжилась с нашей стройкой, что теперь, уже по вольному найму остается кончать строительство канала. Сдача плотины и досрочное освобождение Тасарской – двойная победа над старым, отжившим, что лишает гордого звания «новой людины», нового человека, созданного трудом.

Городин, Финкельберг, Баранин, Дерюгин.


Песня о начальнике отряда
Галине Тасарской

Музыка М.Черняка, слова В.Калентьева

Шумят в половодье весенние льдины
В далекое море спешат,
Ведет на плотину начальник Галина
Свой краснознаменный отряд.

Зарей золотой наливались знамена,
Далекий развеялся взрыв…
Но вдруг из района – звонок телефона:
«На третьем участке – провыв».

Покрыть отставанье позорное надо,
И первое место займем…
И в стала тут рядом начальник отряда
Нам сердце зажгла , как огнем.

Тасарцы не знают в боях пораженья,
Плотине их гордость и честь!..
И мы без сомнения пошли в наступленье,
Ответив начальнику: «Есть!»

И хлынула грозно в раскрытые блоки
Мятежная сила труда…
Мы вечер до срока рекордом высоким
Встречали на стройке тогда.

Теперь вековые устои плотины
Поднялись до гордых высот,
Но песня и поныне о славной Галине
В сердцах победивших живет.

Журнал "На штурм трассы" №3 (20) 1936г.
Журнал “На штурм трассы” №3 (20) 1936г.

Моя судьба

Из архива М.И.Буланова.

Гордостью и символом канала Москва-Волга, была Галина Васильевна Тасарская, начальник лучшего отряда бетонщиков МВС. О своей жизни и работе в Волжском районе она рассказывает в очерке «Моя Судьба»

Когда мой отряд клал бетон, возводя один за другим быки Волжской плотины, мы сделали на лагерном участке макет сооружений всего узла.

В огороженном пространстве возвышались семипролетная плотина и шлюз, поднимающий воды Волги в канал, аванпорт и другие. В те дни, когда котлован представлял собою первозданный хаос, когда с трассы непрерывно днем и ночью доносились гул и грохот, я всегда, возвращаясь на участок, останавливалась у этого макета и подолгу глядела на него. Нужно было вообразить себя муравьем, чтобы эти игрушечные сооружения встали в их настоящем величии.

С тех пор прошло два года. И они встали по своим местам.

И когда я думаю, что в этих бетонных громадах заложена частица и моих сил, способностей и мыслей, что это мы выстроили их своими руками, меня охватывает большое чувство, которое называется счастьем.

Я родилась в селе Миновка на Полтавщине. Родители были кулаки. Детей – шестеро. Все учились. Окончив семилетку, поступила в институт народного образования. Но мне хотелось поехать куда-нибудь в большой город, приобрести техническую специальность. Боясь, что происхождение будет препятствием для поступления в ВУЗ, я решилась подделать свои документы. Суд вынес приговор: “Четыре года тюремного заключения”. Помню, похолодела от ужаса. Мне представилось, что я буду четыре года сидеть за решеткой в камере, сложа руки.

– Так четыре года и ничего не делать? – спросила председателя суда.

– Ну, нет, дело для вас найдется, – ответил он.

Это был август 1933 года. В октябре объявили, что нас отправляют этапом на канал Москва – Волга.

Топь да лес… Ветви сплелись так густо, что, казалось, их не раздвинуть руками, не разрубить топором, – непроходимый девственный лес. Глянула утром из-за проволоки – бесконечная серая равнина уходила в туман, сливалась с белесым небом. По свежесколоченным баракам развозили завтрак. И стало так горько, так беспросветно, что даже аппетит пропал. Поглядела на миску с дымящейся кашей и не стала есть.

После завтрака пришла воспитательница. Она собрала вокруг себя женщин из карантина и начала рассказывать про канал.

Слушала с интересом, но ловила себя на какой-то странной раздвоенности внимания. Я сознавала, что канал – это нечто величественное, грандиозное, необходимое нашей стране, но в то же время самое это слово звучало как-то чуждо и сухо, и равнодушие охватывало меня.

– Надо и женщинам работать на трассе, – говорила воспитательница. – Кто хочет записаться в бригаду?

Я записалась.

Никогда не забыть первый день на канале. Это был еще не канал, даже не выемка, – среди топи едва намечалась прямая линия трассы. Помню – бригада возила землю в тачках, а нас, женщин, приставили к ним чистить трапы. Я пробовала вглядеться в лица каналоармейцев: они были серьезны, даже суровы, но спокойны. Лишних разговоров не слышно.

Когда окончилась смена, к некоторым бригадам подошел человек и вручил красные флажки.

– Это что? – спросил я у воспитательницы.

– Это тем, кто выполнил норму, – ответила она.

Когда окончился карантин, меня назначили помощником бригадира женской бригады. В скором времени администрация заметила, что я пользуюсь авторитетом, и меня выдвинули на должность ротной.

С первых же дней в роте удалось завести свои порядки. Тогда, в самом начале строительства, обмундирования было еще недостаточно. Зачастую, чтобы избежать лишних скандалов, его выдавали самым “горловым”, то есть самым крикливым. Большое впечатление произвели на всех мои слова, что обмундирование стану выдавать тем, кто хорошо работает, кто выполняет норму. Это было так ново, что многие отнеслись к словам, как к шутке. Но потом поняли, это вполне серьезно и подтянулись.

Вскоре в клубе проводился лагкоровский слет*. Сидела я в первом ряду и думала: “Как странно, ведь эти люди – заключенные, лишенные прав, выбитые из колеи жизни, вышвырнутые из общества, а вот собрались какие-то дела обсуждать, да еще у всех вид такой серьезный. Не комедия ли это?”

Размышления прервал начальник района*. Он рассказал, какую пользу могут принести строительству лагкоры, люди с производства, которым неполадки виднее всех. Он призывал, не боясь ничего, смело разоблачать их и виновников в лагерной прессе.

“А ведь и правда. Кому виднее, как не нам? Как это я раньше не подумала?”

У стола президиума стоял молодой светловолосый и голубоглазый парень. Он говорил с большим подъемом, постоянно ударяя себя в грудь, употребляя то и дело “блатные” выражения. Но говорил дельно.

Журнал "На штурм трассы" №7 (24) 1936 год.
Журнал “На штурм трассы” №7 (24) 1936 год.

Это выступал председатель коллектива “тридцатипятников” Михаил Брилев*. Еще недавно он был отказчиком и не выходил из изолятора.

Выступления Брилева было так ярко, что я тоже попросила слова.

Говорила по-украински, но чувствовала, что в зале понимают, что сотни глаз устремлены на меня с вниманием и сочувствием. Это придало еще большой смелости.

– Тасарская, – сказал начальник района после слета, – у нас при культурно-воспитательном отделе выходит газета. Хочешь работать в ней?

Я согласилась.

В мои новые обязанности входил объезд лучших бригад и коллективов, освещение в газете их опыта. Так познакомилась я с коллективом Анушевана Лазареева* “Красный ударник”, со всем нашим участком строительства.

В январе 1934 года третье отделение, где я находился, было расформировано.

– На Волгу, – говорили кругом*, – на Волгу!

В голове – обрывки с детства знакомых песен о Волге, о Стеньке Разине и еще некрасовское: “Ты не так заливаешь поля…” Какова-то она на самом деле, эта прославленная русская река?

Но ее не было. Одно ровное, покрытое снегом поле да лес кругом, снова тот же непроходимый лес.

Вскоре приехали начальник района и начальник культурно-воспитательного отдела. Меня назначили уполномоченным по печати и редактором газеты “На стройке плотины”.

Среди бесконечной белой равнины, на блестящем снежном ковре, сравнявшем реку с берегами темнели столб да бушлаты каналоармейцев. Они слушали и не верили: меньше чем через два года на этом месте возникнет плотина, которая повернет воды Волги в новое русло, подведет их к первому шлюзу. Эту плотину выстроят их руками, их же руками выроют для нее огромный котлован, установят арматуру, уложат две с половиной сотни тысяч кубов бетона… Не верила и я. Но когда в морозном воздухе загремели торжественные звуки музыки, когда на столбе затрепетало алое полотнище флага, сердце забилось горячей и ясной надеждой. На митинге я призывала каналоармейцев писать в свою газету, освещать все производственные неполадки.

А их много. Не хватало инструмента, хромала расстановка рабочей силы, хозрасчет проводился вяло. Все это очень мешало развертыванию работы.

В марте я поехала на вселагерный женский слет в Дмитров.

Меня избрали в президиум. Села у края стола, покрытого.

К трибуне подошел невысокий человек в военной форме.

Он рассказал о первом женском слете на Белморстрое, о роли лагерницы на канале. Потом говорил об отстающих районах и указал, что волжская перемычка не выполняет плана, и дела идут скверно…

Никогда я не думала, что эта перемычка уже успела занять в моем сердце такое большое место. Каждое слово начальника точно ударяло по сердцу, я чувствовала, что щеки и уши горят от стыда. Мне казалось: весь зал смотрит на меня, а женщины шепчутся: “Смотрите, смотрите, вон сидит в президиуме Галя Тасарская, это она не выполняет план”.

– “Оправдаться, во что бы то ни стало” – решила я.

Когда начальник кончил, он сел у стола президиума. И тут я подошла к нему и дрожащим голосом попросила слова.

– А вы откуда?

– С перемычки.

 

Журнал "На штурм трассы" №9 (26) 1936
Журнал “На штурм трассы” №9 (26) 1936 год.

Он объявил мою фамилию. Путаясь, не находя нужных слов, но стараясь говорить, как можно понятнее, рассказала, отчего дела идут плохо. С гордостью указала, что у нас есть замечательные отряды Лазареева, Борисова, коллектив “За нову людину”, что с такими отрядами мы можем и будем выполнять план. Не помню, о чем говорила еще, только очень волновалась.

 

Вскоре после возвращения со слета случилось несчастье. Весенние воды прорвали перемычку. Каналоармейцы отряда Лазареева отстояли ее грудью, несколько суток не покидая производства, работая в ледяной воде. В это тревожное время газета выходила два раза в сутки.

Однажды начальник лагеря* приехал в наш район.

– Надо организовать украинский отряд, – сказал он перед отъездом, – и назначить Тасарскую начальником.

Мне давно хотелось такой организаторской работы. В коллектив “За нову людину” вливались еще лагерники-украинцы, и организовался отряд под тем же названием. Пять дней работала я здесь помощником начальника по быту, а потом приняла отряд.

Женщин начальников отряда тогда еще не было. Я не совсем ясно представляла себе: в чем заключались мои обязанности – должна ли отвечать за быт или за производство?

Помню, вместе с отрядом вышла на трассу. Люди трудились на тачках. Сразу заметила уйму неполадок, устранение которых улучшит выработку. Трапы завалены землей, сходились не в стык. Тачки постоянно переворачивались.

– Бригадир, – остановила я одного парня, который праздно шатался по котловану, – поставь людей на очистку трапов.

Тот только усмехнулся и, пожав плечами, пошел дальше. Подобная история повторилась еще дважды. Несколько раз до моих ушей долетало слово “баба”, произнесенное очень недвусмысленно.

Не помня себя от ярости, стояла, опустив руки, не зная, что делать. Кто-то назвал мою фамилию. Предо мной стоял начальник района.

– Почему трапы грязные? – строго спросил он меня и, не дождавшись ответа, пошел дальше.

Издали донесся его разговор с начальником работ: оба восхищались Лазареевым.

Опять этот Лазареев! Зависть грызла меня. Едва дождавшись конца смены, созвала в красном уголке совещание бригадиров.

Они, вероятно, не видали никогда такого злого начальника.

– Вы думаете, начальник – баба, так можно не слушаться? Так вот что скажу: пока я ваш начальник, будете подчиняться моим распоряжения. Вот попробуйте завтра не выполнить их.

Это был мой первый и единственный крупный разговор с бригадирами.

Меня мучили косые взгляды прорабов. Казалось, что после каждого моего вопроса за спиной говорят: “Тоже сует нос…” Но теперь я уже твердо знала, что отвечаю за все: и за производство, и за быт, и за дисциплину, и за культурно-воспитательную работу, потому что я начальник отряда.

Рано, до рассвета выходила на развод. Потом шла с отрядом в котлован, приглядываясь к расстановке сил. После работы требовала у бригадиров сводки, стараясь вникнуть в причины невыполнения плана той или иной бригадой.

На практике проходила трудную и мудреную науку. Никому не говоря, поклялась победить Лазареева.

Смешно теперь вспоминать, какая я была тогда неопытная, наивная. Вижу себя в кожухе, в платке, с глазами, красными от недосыпания и слез, бегающую с участка в котлован и снова на участок и снова в котлован… Помню хмурый майский день, когда в отряд дали грабарей и пришлось принимать 280 лошадей, сбрую, конюшни – целое хозяйство. Грабари* двинулись на трассу, медленно, не спеша, друг за дружкою. Такое отчаяние взяло, и подумала: с такими вовсе не выполнить план. Ревела горькими слезами, старалась только, чтобы каналоармейцы на заметили.

Но помогли все же не слезы, а регулярные производственные совещания, ежедневное посещение трассы, знание всех мелочей огромного механизма, называемого производством. В июне 1934 года, работая в грязи и глине, отряд выполнил сто тридцать пять процентов месячного плана, дав сорок тысяч кубометров земли. Над ним зашелестело красное знамя района, а на груди его начальника заблестел значок ударника.

Этот месяц стал началом победы. А в августе 1934 года отряд занял первое место по всему строительству. Это было неописуемое торжество. Не только я, но и все каналоармейцы поверили в себя, в свои силы.

В августе уложили первый куб бетона. Но земляные работы еще не закончились.

В декабре кончили порученное дело.

Огромный, широкий, лежал у наших ног вырытый котлован, ожидая железного остова арматуры и бетона.

– Что же теперь? – говорили бригадиры на производственном совещании. – Работали, работали на плотине, а кончать за нас будут другие? Не уйдем отсюда, хотим на бетон.

– На бетон! – это стало нашим лозунгом. Начинался 1935, бетонный год. Бетон занимал всех строителей, от руководства до каналоармейцев. От него зависела судьба наших сооружений.

Я передала начальнику работ района желание отряда. К великой радости его удовлетворили. Мы стали бетонщиками.

Каким сложным оказалось это! Каким трудным с непривычки!

Бетон жестоко мстил нам с первых же дней за то, что мы взялись за его кладку, не освоившись с делом. Выработка отряда начала катастрофически падать. Январь 1935 года – наш черный месяц.

– Что делать? – спрашивали мы друг друга, встревоженные и озабоченные.

– Что делать? – бросилась я с вопросом к руководству района и получила короткий и точный ответ:

– Учиться.

С рвением принялись. Каждый день к нам в бараки после работы приходили инженеры, читали лекции, объясняли, рассказывали. Весь отряд проходил техминимум. С какой серьезностью, с какой настойчивостью эти люди, для которых еще недавно лагерь казался проклятой тюрьмой, а канал – каторжным трудом, старались постичь всю премудрость, все тайны бетона. Мне самой техминимума оказалось мало, и я ежедневно занималась с начальником работ района беломорстроевцем инженером Ананьевым*.

Предвесенний, вьюжный и холодный февраль принес награду за старания. Мы снова вышли на одно из первых мест.

В конце месяца на мое имя пришла телеграмма от начальника строительства. В ней стояло только два слова, написанных по-украински:

– “Витаю з перемогою” (Поздравляю с победой).

Слезы застлали глаза. Но это были уже совсем другие слезы.

В марте начали строить бетонный комбинат у самой плотины. С нетерпением ждали его окончания, ведь если в апреле отряд укладывал пятьсот кубометров за смену, то мы твердо знали: можем достигнуть и тысячи, а с бетонным комбинатом – и двух тысяч кубометров.

В мае комбинат открыли. После работы отряд ушел на отдых, готовясь утром впервые выйти на кладку собственного бетона. Ночью в котловане остался отряд Мкртычева*, которому выпала честь принять первый куб.

Я еще спала, когда разбудил стук в окно. Небо изрезано белыми полосами рассвета. До развода оставалось часа два. Не случилось ли чего в котловане? Накинув бушлат, выскочила из кабинки. Начальник сооружения инженер Гранкин*, запыхавшийся от быстрой ходьбы, стоял предо мной.

– Что случилось? – закричала я.

– Случилось, Тасарская… Бетон пошел. Да как пошел! Мкртычевцы принимать не успевают. Давай отряд! Скорее!

– Товарищ Гранкин, да неужели вы послать никого не могли? Вы еле дышите.

– А я хотел вас обрадовать, ну, некогда, живее, живее!

Через несколько минут отряд бегом бросился в котлован.

Величественным зрелищем открывалась рождающаяся плотина. Со дна котлована арматура тянула вверх свои могучие руки, настойчиво требуя бетона. Бетона! – точно кричали открытые пасти опалубки. И бетон шел. Вернее он лился, падал стремительной лавой с одной ленты транспортера на другую. Казалось, бесконечный серый водопад низвергается из черных отверстий комбината. Эта картина так поразила, что потом я подолгу не могла оторвать глаз от величественного хода. И каналоармейцы все глядели на этот беспрерывный живой поток.

Теперь дела пошли несравненно лучше. С гравиемоечного завода каменная масса, грохоча, катилась в бетоньерки, смешивалась с цементом, песком, оживлялась горячими струями воды и теплым серым потоком устремлялась по транспортерам в блоки. Мы едва успевали принимать его.

Лучшими в отряде считались бригады Климовича и Иванова. По своему составу они совершенно различны. У Климовича – молодежь, у Иванова – степенные “дядьки”, хлеборобы, тяжеловесы. Но и у тех, и у других работа горела в руках.

Однажды бригада Иванова клала бетон в очень сложный блок водосливной части плотины. Арматура там густая, работать трудно. Бригада Иванова не успевала принимать бетон. Начальник сооружения разъярился:

– Тасарская! Давай Климовича в блок! – Иванов не справляется.

Я не могла ослушаться. Подойдя к блоку, приказала бригаде Иванова уступить место бригаде Климовича. Послышались крики возмущения и обиды.

– Вылезайте, вылезайте, – строго сказала я – да поскорее.

Лучшие мои каналоармейцы один за другим неохотно выходили из блока. Поглядывая исподлобья злыми глазами и так же медленно друг за дружкой ушли на участок. А каналоармейцы Климовича с залихватским гиком, точно в покоренную крепость, бросились в блок.

Когда я вернулась в бараки, увидала, что бригада Иванова почти в полном составе лежит на нарах. В этот день почти никто из них не обедал. Если бы я не видала этого своими глазами, никогда бы не поверила, что эти взрослые, огрубевшие люди, имеющие на совести не одно пятно, могут быть так болезненно, но по-хорошему самолюбивы.

Тем более радовалась я за Иванова, когда через месяц, после лютых боев, его бригада отвоевала себе красное знамя и вышла на первое место.

– Не грех бы с кем-нибудь серьезно посоревноваться, – говорили каналоармейцы на производственном совещании. – Нам бояться нечего. А то что? Все промеж собою –бригадами да с Лазареевым.

– А с кем бы?

– Вот что, товарищи, – предложил воспитатель, – мы кладем бетон на Волжскую плотину. Отряд Мишкина* – на 3-й шлюз. Мы получили знамя строительства. Мишкин привез с Белморстроя славные традиции борьбы. С ним стоит потягаться.

– Верно! – закричали кругом: – Поезжай, начальница, к Мишкину. Пусть подписывает договор.

И я поехала.

Барак полон. Кто стоит, кто сидит у стола, кто свесив головы лежит на верхних нарах. Мишкин, черноглазый и маленький, с подвижным выразительным лицом, стоит посередине.

Он протянул мне руку.

– Мишкин, – громко сказала я, поздоровавшись, – мой отряд бросает твоему вызов на соревнование.

Я вытащила из кармана сложенный вчетверо мелко исписанный лист.

– Читай, – сказал Мишкин, и вслед послышались голоса: читай!

Начала читать медленно и внятно, пункт за пунктом. Ничего не было трудней и волнительней этого.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

– Пустите, – кричала бригада Климовича, – пустите. Мы себе сами блок приготовим.

– А ну, уходите, – яростно отбивались лазареевцы, но, увидав меня, смешались.

– В чем дело, товарищ Тасарская?

– Нам начальник разрешил… – начала, было, я.

– Мы сами, – закричали лазареевцы. – Зачем гнать? Мы сами. Мы успеем…

Хриплый крик раздался за спиной. Анушеван Лазареев стоял у блока. Глаза его метали молнии. По взгляду поняла: лазареевцы приготовят блок.

– Пойдем, ребята, – сказала я бригаде Климовича, – мы здесь не нужны.

Ровно к восьми часам блок был готов.

И еще одна незабываемая ночь – на седьмое ноября 1936 года. Плотина закончена*. В клубе района – торжественный слет. Мы веселимся от души. Вдруг в перерыве между двумя номерами, когда занавес опустился, на сцену поднялся начальник района*. У него в руке небольшой листок бумаги.

– Каналоармейцы! – сказал он. – Я хочу прочесть телеграмму начальника лагеря. Правда, она адресована только одному человеку, но я уверен, что всем будет интересно послушать ее.

И он громко прочел:

“Волжский район. Начальнику отряда Галине Тасарской. Поздравляю с наступающим днем Октябрьской революции и с досрочным освобождением”.

Какие-то огни замелькали в глазах, окружили чьи-то смеющиеся лица, чьи-то руки вытолкнули на сцену…

– Скажи, скажи! – кричали со всех сторон.

И в зале вдруг наступила полная тишина. Но я только раскрывала рот; к горлу подкатывался какой-то клубок, я вздыхала, снова раскрывала рот и снова вздыхала. Наконец, под хохот и аплодисменты зала махнула рукой и убежала.

Счастливая ночь! Родная Украина звала меня. Вернуться домой досрочно освобожденной, доказать товарищам, знакомым, что я полезный и нужный работник, что я прощена. Увидать маму, отца, братьев, сестру.

А плотина? Неужели не увижу, как Волга потечет под ее пролетами?

Неужели не увижу первого парохода? Правда, можно приехать, но ведь тогда стану чужой каналу.

Чужая!.. Это слово кольнуло. Чужая плотине? А кто дал мне свободу, счастье? Кто сделал бетонщиком? Кто помог искупить свою вину перед Родиной?

К утру решила: остаюсь!

Для меня и отряда настала новая жизнь. Вслед за мною освободили многих наших ударников. Они также остались на канале. Нас перевели на строительство гидростанции Волжского узла.

Вместе с отрядом прочли в красном уголке речь товарища Сталина на совещании стахановцев. Она заставила призадуматься.

В апреле появились первые стахановцы. Для подачи бетона они применили систему деревянных лотков, и это сократило расход рабочей силы на 40 процентов и увеличило производительность в два раза. Целые бригады переходили на стахановские методы. Отряд стал теперь комплексным – в него входили и арматурщики, и опалубщики, и бетонщики. Мы выполняли нормы на сто девяносто процентов…

Теперь я была вольнонаемным сотрудником. В коттедже, в сосновом лесу, окружающем управление района, получила комнату, потом выдали зарплату. Денег вполне хватило: сделала комнату уютной и приветливой, приобрела новую, красивую одежду. По вечерам отдыхала и снова училась упорно и много. Инженеры района помогали мне.

В апреле 1936 года отряд получил знамя Моссовета, а в мае мы торжественно праздновали окончание возведения гидростанции.

Шлюз № 1*. До нас уже было уложено тридцать тысяч кубометров бетона, оставалось еще сто восемьдесят тысяч.

И тут встал целый ряд трудностей: пообносились механизмы, перебои с подачей арматуры, дерева. Состав отряда сильно изменился, пополнился новыми людьми. Шлюз рождался в муках. Но нас уже ничто не пугало. В отряде есть крепкое, испытанное ядро. Организовали снова техучебу, дрались за каждую тонну железа, за каждый вагон дерева и достигли своего.

В июне 1936 года я и мои каналоармейцы старого состава поднялись из котлована шлюза и пошли на северо-запад, туда, где возвышались быки нашей плотины. Мы шли, чтобы принять участие в торжестве. В этот день должна была взорваться перемычка, отделявшая старое русло Волги от нового, подводившего воду к плотине. В этот день должно совершиться великое историческое событие: “Волга-матушка” изменит вековечный старый путь.

Даже самых равнодушных волновал этот прекрасный символ, связывающий так тесно судьбу переделываемой нами реки с судьбами человеческих жизней, переделываемых стройкой…

Никогда не забуду ночи накануне взрыва. Я проезжала по дну котлована. Это была последняя ночь, когда он оставался сухим. Освещенная лучами прожекторов, могучая, строгая плотина поднимала восемь быков к черному небу и казалась прекрасным дворцом. Неужели это чудесное сооружение создано нашими руками? Неужели это наша плотина?!

В присутствии гостей из Москвы – представителей партии и правительства* – перемычку взорвали. По сигналу поднялся черный вихрь земли, и вода хлынула в котлован, медленно подбираясь к устоям плотины.

И последнее. Из квалифицированных бетонщиков мой отряд с радостью и гордостью снова превратилась в землекопов. Он удостоился величайшей чести – рыть котлованы под постаменты для двух пятнадцатиметровых фигур Ленина и Сталина, стоящих на западной и восточной дамбе.

Они стоят на аванпортом, как два бессмертных символа побед.

Ленин и Сталин!

Далеко, за десятки километров видны эти величественные гранитные фигуры. Пароход, подъезжающий с необъятной глади разлившегося Волгоморя, еще издалека посылает салют в честь величайших гениев нашей эпохи.

Галина ТАСАРСКАЯ,
начальник отряда бетонщиков в Волжском районе.

Пояснения М.И.Буланова:

Автор – Галина Васильевна Тасарская родилась в 1913 году. В 1933 году за сокрытие своего происхождения (“из кулаков”) осуждена на 4 года лишения свободы. Наказание отбывала на строительстве канала Москва-Волга, в Волжском районе. Освобождена досрочно. Начальник стройотряда бетонщиков Дмитлага НКВД. Один из рабочих символов Москваволгострой. Песня о начальнике отряда лагерного поэта Венеамина Калентьева и композитора Михаила Черняка удостоена третьей премии конкурса ЦК ВЛКСМ и исполнялась по Всесоюзному радио.

Тасарская Галина Васильевна была арестована 19 августа 1937 года и осуждена постановлением комиссии НКВД СССР и прокурора СССР по статьям 58-8, 58-10, 58-11 УК РСФСР к расстрелу. Приговор был приведен в исполнение. Так закончилась яркая и короткая жизнь Галины Васильевны Тасарской.

Примечания

…проводился лагкоровский слет. Характерной чертой Дмитлага стала кампания по «перековке» заключенных в «нормальных» советских людей. При этом большое внимание уделялось многотиражной и стенной печати.

Одной из форм работы с лагерными корреспондентами (лагкорами) были их слеты.

…мои размышления прервал начальник района. Начальник Волжского района Ф. Н. Шапошников, по окончании строительства канала награжденный орденом Трудового Красного Знамени.

Михаил Брилев. Председатель коллектива «тридцатипятников» Михаил Брилев.

Анушеван Лазареев. Председатель коллектива «тридцатипятников» Анушеван Лазареев.

…на Волгу, – говорили кругом. Волжский район строительства включал в себя не только участок работ непосредственно у шлюза № 1 и на берегу будущего Иваньковского водохранилища. Он был больше, поэтому переброска заключенных внутри района – обычное дело.

начальник лагеря. Начальник Дмитлага старший майор ГБ Семен Григорьевич Фирин – Пупко (1898-1937). С сентября 1933 года по апрель 1937 года – начальник Дмитлага. Награжден орденами Ленина и Красного Знамени. 14 августа 1937 года расстрелян после осуждения в особом порядке. Реабилитирован в 1956 году.

Грабари. Возчики на грабарках-повозках, на которых лошадьми перемещался вынутый из котлована грунт.

Александр Григорьевич Ананьев до Октябрьской революции – начальник инженерной школы прапорщиков в Петрограде. Полковник. При штурме Зимнего дворца в 1917 году – начальник его охраны (или комендант). В качестве заключенного находился на строительстве Беломорканала. На МВС – начальник работ 2-го участка Волжского района. Умер на трассе канала Москва-Волга 5 марта 1935 года.

Отряд Мкртычева. Иван Семенович Мкртычев (Микиртычев) родился в городе Каро, в Турции в 1892 году. После отбытия срока работал вольнонаемным в Дмитлаге. 19 августа 1937 года И. С. Мкртычев постановлением комиссии НКВД СССР и прокурора СССР осужден по статьям 58-8, 58-10, 58-11 УК РСФСР к расстрелу. Определением судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда СССР от 6 марта 1957 года реабилитирован.

инженер Гранкин. Г. Д. Гранкин впоследствии – начальник работ Водопроводного района. В 1937 году за строительство канала Москва-Волга награжден орденом Ленина.

Отряд Мишкина. Федор Максимович Мишкин родился в Татарии в 1897 году. В 1931 году осужден по статье 58-11 УК РСФСР на десять лет. Наказание отбывал в Дмитлаге. Еще один из рабочих символов канала. Освобожден досрочно в 1934 году. Начальник стройотряда второго участка Центрального района.

16 июня 1937 года Ф. М. Мишкин постановлением комиссии НКВД СССР и прокурора СССР осужден по статьям 58-8, 58-10, 58-11 УК РСФСР к расстрелу. Определением судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда СССР от 6 марта 1957 года реабилитирован.

…плотина закончена. Волжская плотина. Архитектурное оформление – И. К. Белдовский. Длина плотины по гребню 350 метров, ширина – 20, высота – 24 метра.

Начальник района. Начальник Волжского района Шапошников

Шлюз № 1. Построен для подъема судов на Волге (17,8 метра).

представителей партии и правительства. На перепуске Волги 23 июня 1936 года присутствовали наркомвнудел Г. Ягода, секретарь ЦК ВКП(б) Н. Хрущев и председатель Мособлисполкома Филатов. Волгу остановили на три минуты и пустили по новому руслу.


Пiсня про Галину

I. Коваленко. Журнал “На штурм трассы” №3 (20) 1936 год.


Песнь о Галине

Музыкальная библиотека Перековки №10

ОСТАВЬТЕ ОТВЕТ

Введите ваш комментарий
Введите своё имя